Из сборника Комментарий   ::   Голсуорси Джон

После приступа "баранхита", повторявшегося каждый год, его обветренное лицо бывало необыкновенно бледно, а в голубых глазах, казалось, стоял туман многих ночных вахт - так, должно быть, выглядят призраки утонувшихв море рыбаков; его загрубелая рука дрожала, пытаясь отыскать среди головок крестовника такие, от которых не отвернулась бы привередливая канарейка.

- Вы не поверите, с каким трудом я наскреб даже эту крохотную кучку, говорил он. - Мне то и дело казалось, что я оставлю там свою ногу, я так ослаб, что совсем не было сил волочить ее по грязи. А жена? У жены подагрический ревматизм. Подумать только, какой я незадачливый! - И, бог весть откуда набираясь веселости, он улыбался, а затем, глядя на свою больную ногу, которую "едва не оставил там", с некоторой хвастливостью прибавлял: - Вот видите, в ней совсем нет силы, ни кусочка мускулов не осталось... - "Мало найдется людей с такой ногой", - казалось, с гордостью говорили его глаза и голос.

Беспристрастному наблюдателю было бы нелегко понять, чем еще может привлекать этого человека жизнь, разглядеть за мраком его непосильного труда и страданий все еще живые глаза птицы-усталости, скрытой на дне его души и пусть слабо, но непрестанно шевелящей обрубками искалеченных крыльев. На первый взгляд могло показаться, что, в общем, этому человеку нет смысла цепляться за жизнь, поскольку его ждет впереди лишь худшее, что она может дать. Относительно своего будущего он неопределенно замечал: "Жена все время говорит мне, что нельзя жить хуже, чем мы живем. И она, конечно, права, если только вообще можно сказать, что мы живем".