Страница:
248 из 373
Но вдруг встряхнул головой и голосом четким и твёрдым торжественно продолжил:
Путь наш серый, тяжкий, долгий —
От Одессы до Сибири,
С Енисея кскатам Волги,
До Кемской Полярной шири…
А теперь настали будни,
Ярче солнце перед нами.
Навсегда другими будем
У машин и за станками
Мы трудом себя прославим,
Над прошедшим карта бита!..
Мы в коммуне переплавим
И бродягу, и бандита!
Поэту ободряюще захлопали.
В перерыв все вышли на улицу. Судаков подошёл к Валерию Никодимовичу и только хотел с ним поделиться впечатлениями, как откуда-то взялся весело смеющийся бывший беспризорник Лёвка Швец с группой других ребят.
– Вот вам! Сто чертей в зубы, если я ошибаюсь! Это наш «крестный» из Вологды. Он это! Правильно? Вы из Вологды?
– Да. Я вас узнаю. Это вы те самые ребятишки…
– Те самые, которых вы сняли с архивного склада и увели в дорожное ГПУ. С вашей легкой руки мы учимся здесь.
Раздался звонок. Ребята с Лёвкой Швецом начали пробираться в зал, держась поближе к Судакову.
– И вы теперь студент? И у нас на практике?
– Да, временно.
– Просим, заходите к нам в общежитие. Увидите, как мы весело, дружно живём…
Судаков навестил их. Бывшие беспризорники жили в светлой большой, на восемь коек, комнате. Днём работали, вечером учились. Старшим, своего рода классным дядькой и шефом-воспитателем, у них был начальник портновского цеха, тихий еврей Глазман. Тихий только с виду. На работе он кипел и горел, не щадил сил.
Глазман зашёл в общежитие, когда там был Судаков.
|< Пред. 246 247 248 249 250 След. >|