Из жизни взятое   ::   Коничев Константин Иванович

А песня раздавалась всё громче, звонче и резче, и на несколько минут внимание всех было занято судьбой двух беглецов, пытавшихся пробраться в столицу ради своих прежних уголовных «промыслов».

Вокзальная тишина способствовала рябому певцу, голос которого то снижался до жалости, то возвышался до непотребной лихости. Но вот гармонь, словно задушенная, притихла. В общей холодной тишине наступило непродолжительное молчание. Вице-губернатор под впечатлением песни втянул свою бритую голову в костлявые когда-то богатырские плечи. Капельмейстер смахнул навернувшиеся слёзы и сказал:

– Нервы, сдают у меня нервы, а всё же этот парень исполняет хорошо. Дай ему волю, научи его, возьми его в руки и – артист готов, да еще какой бы вышел артист…

– Овации мне, граждане, можете не устраивать. Угостите лучше, чем бог послал. Берём только натурой, – голос певца звучал не просительно, а скорее требовательно.

Афанасьев расщедрился. Налил полстакана водки.

– Пей, голубчик, пей, не жалко. Уважил!..

Вице-губернатор протянул банку с консервами.

– Батенька, подайте и вы! – поторопил певец Теодоровича. – Чего задумались…

– Сию минутку: рука дающего не оскудевает, всякое подаяние есть благо и воздастся сторицею…

– Вот именно, – улыбнулся парень, принимая от Теодоровича заплесневелую краюху хлеба.

Хотел вознаградить за песню и Судаков. В завёрнутой шинели у него ещё оставалось кое-что из съестного. Но вместо подаяния и доброго слова у него вырвалась весьма крепкая фраза.