Избранное в 2-х томах (Том 1, Повести и рассказы)   ::   Друцэ Ион

Оп был смелым реалистом, он всю жизнь заставлял себя смотреть правдев самые зрачки, какой бы ни была та самая правда.

И он свернул с обходной дороги, пошел по новому, не утрамбованному еще полотну. Рабочие приостановили работу, потом устало начали кланяться. Толстой видел только их большие, в ссадинах, в окровавленных повязках руки, его преследовали глухие удары трехпудовых баб. Он вдруг остановился и, осужденный на вечный самоанализ, подумал: "У меня такое чувство, точно меня прогоняют сквозь строй, и каждый норовит ударить по моему телу, и нету конца ни строю, ни ударам".

Вдруг он увидел среди рабочих человека, который не только не кланялся, а вообще отошел в сторонку и спокойно себе переобувался, точно понятия не имел о его появлении. Почему-то это задело Льва Николаевича: "Раньше все мужики спешили кланяться, а теперь при встречах я кланяюсь первым, а они если и снимут шапку, то с превеликим трудом".

Он подошел к рабочему, обувавшемуся в сторонке, опустился рядом с ним на корточки и долго вглядывался в усталые, но милые черты его лица.

- А что, ты не тот ли самый Федотка из Куреневки, который учился у меня в Яснополянской школе?

Польщенный Федотка, хотя успел обуть один только сапог, встал и поклонился.

- Я самый и есть.

- Что же ты, - пожурил его Лев Николаевич, - в детстве, помнится, стоял у доски - и слова из тебя не вытянешь, теперь рослый и тоже стеснительный?

Федотка улыбнулся.

- Это не совсем так, ваше сиятельство.