Изгои. Роман о беглых олигархах   ::   Колышевский Алексей

Единственное, что немного раздражает меня, помимо постоянного, не прекращающегося и по ночам шума, – это набожность хозяйки, возведенная в степень фарисейства. Каждое утро, когда после бессонной ночи, освежив себя душем, я сажусь за стол и с ужасом смотрю на количество приготовленной для меня еды, она встает за моей спиной и начинает читать молитвы. Первая молитва «еврейская», она читает ее по-русски. Вторая «буддийская» и звучит также по-русски, и, наконец, третья – старый добрый «Отче наш» на старославянском. Каждый раз, когда я слышу эту молитву, я невольно думаю – отчего ее читают на языке, которого нет? Ведь в ней такие нужные и мудрые слова, а смысл их приглушен старой, окаменелой лексикой. А еще говорят, что самые большие традиционалисты – это англичане. Куда им до нас?

Я просыпаюсь в ее квартирке в третий раз. Каждый раз утром я не знаю, что приготовил мне новый день, и поэтому каждый раз, перед тем как покинуть свою берлогу в многоквартирном «социальном» [2] доме на Девяносто первой Вест, я прощаюсь с медведицей-хозяйкой. Предыдущие два дня прошли впустую, я так и не достал то, ради чего с такими предосторожностями прибыл в Нью-Йорк. От бессонницы у меня обострились все ощущения и чувства и даже открылся третий глаз. Именно с его помощью, с последней надеждой выспаться кутаясь в утреннюю полудрему, я увидел, что сегодня мне повезет.

– Алевтина, я, как обычно, прощаюсь с вами. Отчего-то именно сегодня я уверен, что вечером уже не вернусь.

Ей за шестьдесят. Круглая румяная тетка, добрая и простодушная.