JК
Я, депутат... Всенародный избранник :: Корчак А.
Страница: 61 из 64И всегда помните, если я чтозадумываю, то обязательно выполняю. Это что касается нашей завтрашней победы, а то, мне кажется, вас одолевает червь сомнения на этот счет. А за бесподобную и неподражаемую я вам благодарна.
Машина остановилась у французского информационного центра. Это было отображено на мраморных плитах у входа на французском и русском языках.
– Адью, мой дорогой! – Прежде чем выскочить из машины, она не забыла надеть парик. – Заезжать за мной не надо, – распорядилась она и направилась к входу. И уже перед самым входом обернулась: – Да, и не забудьте успокоить вашего противного Бабарыкина насчет завтрашнего дня. Скажите ему, что все будет в порядке. На меня пока можете не ссылаться.
– Да не волнуйтесь, конечно же успокою. Вы… это… – не находя больше слов, все еще находясь под впечатлением чудесного перевоплощения Эльвиры, ответил он. Задумавшись, Марк Семенович почему-то вспомнил во всех деталях лицо своего шефа, которое ему сейчас показалось особенно неприятным.
Он тихо выругался себе под нос. Матерщинником он был неважным, поэтому из длинной череды ругательных слов, которые он выдавал по мере их воспоминания, здесь можно было привести по причинам чисто этического порядка лишь только одно неприличное слово – «боров». Он хлопнул дверцей, и машина понесла его на встречу с Бабарыкиным.
Машина остановилась у французского информационного центра. Это было отображено на мраморных плитах у входа на французском и русском языках.
– Адью, мой дорогой! – Прежде чем выскочить из машины, она не забыла надеть парик. – Заезжать за мной не надо, – распорядилась она и направилась к входу. И уже перед самым входом обернулась: – Да, и не забудьте успокоить вашего противного Бабарыкина насчет завтрашнего дня. Скажите ему, что все будет в порядке. На меня пока можете не ссылаться.
– Да не волнуйтесь, конечно же успокою. Вы… это… – не находя больше слов, все еще находясь под впечатлением чудесного перевоплощения Эльвиры, ответил он. Задумавшись, Марк Семенович почему-то вспомнил во всех деталях лицо своего шефа, которое ему сейчас показалось особенно неприятным.
Он тихо выругался себе под нос. Матерщинником он был неважным, поэтому из длинной череды ругательных слов, которые он выдавал по мере их воспоминания, здесь можно было привести по причинам чисто этического порядка лишь только одно неприличное слово – «боров». Он хлопнул дверцей, и машина понесла его на встречу с Бабарыкиным.