Я, мои друзья и героин   ::   Ф. Кристиане

Они же ничему не могли радоваться… Мопед в шестнадцать, машина в восемнадцать – это было само собой разумеющимся. А если этого не было, то, значит, всё – жизнь не удалась! Да и я – о чём мечтала я? О машине и о квартире – и то и другое хотела получить просто так. Измучиться за квартиру, за новый диван, как моя мама, – нет, это мне не подходило! Цель жизни родителей была – покупать, покупать и покупать!

Для меня и, я думаю, для многих других материальные блага нужны были в минимальном количестве, ровно столько, сколько надо для жизни. Что потом? А потом нужно наполнить жизнь смыслом. Смысла-то мы и не находили в жизни наших родителей…

Когда мы говорили на уроках о национал-социализме, я испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, меня просто переворачивало, когда я понимала, как жестоки могут быть люди. С другой стороны – тогда у людей было во что верить. Я таки сказала на уроке: «Лучше бы я росла в нацистское время. Тогда молодёжь знала, что к чему, и у неё были идеалы! И я думаю, молодёжи лучше иметь неправильные идеалы, чем вообще никаких!» Конечно, я сказала это немного в шутку.

У нас в деревне ребята развлекались, как могли, потому что жизнь, которую им предлагали родители, не удовлетворяла никого. Было модно быть жестоким. Как два года назад в Берлине, некоторые тащились от панка. Меня всегда пугало, когда люди, которые мне казались ещё нормальными, вдруг приходили к панк-культуре. Потому что панк – это и есть, собственно, жестокость. Уже их музыка лишена фантазии, только грубый ритм…

Я знала одного панка у нас.