ЯОн   ::   Керет Этгар

После родов у нее долгое время была депрессия, и хотя они никогда не говорили об этом, он знал, что как бы она не любила Хэми, но в глубине души хотела чего-то другого.

Тем временем, в телесериале, та женщина с полотенцем, к большому неудовольствию прабабушки, дважды стреляла в Виктора, и уже на протяжении многих частей он был подключен к аппарату искусственного дыхания. Ночами, когда все засыпали, он выключал телевизор и шел взглянуть на Хэми, спавшего на сене, которым устилали пол в детской. Он был страшно смешной, когда спал, качал головой из стороны в сторону, как будто прислушивался к кому-то, кто с ним разговаривает, а иногда, когда ему снился особенно смешной сон, даже начинал ржать. Она возила его ко многим врачам-специалистам, которые говорили, что он никогда по-настоящему не вырастет.

— Он останется лилипутом, — говорила она.

Но Хэми не был лилипутом, он был пони.

— Жаль, — шептал он каждую ночь, укладывая его спать, — жаль, что и маме не приснился какой-нибудь сон, который бы хоть немного осуществился.

И он гладил Хэми по гриве и напевал ему Песенки для ребят и жеребят, которые начинались с «И-го-го, моя лошадка», а заканчивались только тогда, когда он и сам засыпал.



Разница во времени

В последний раз, когда я летел обратно из Нью-Йорка, в меня влюбилась стюардесса. Я знаю, о чем Вы думаете про себя:: что я, мол, хвастун, что я лгун, а может быть, и то и другое вместе. Что я строю из себя неотразимого мужчину, или, по крайней мере, хочу, чтоб Вы так считали. Но вовсе нет. И она, в самом деле, влюбилась в меня.