Я дрался на Аэрокобре   ::   Мариинский Евгений Пахомович

Наши заявили сбитие девяти самолетов (пять «лаптежников» и четыре «Мессера»), а всего за вылет – одиннадцать. Но и немцы сумели сбить всю шестерку. Погиб в бою мой товарищ по аэроклубу и летной школе Акиншин и молодой летчик, только прибывший в полк, Громов, а Задирака, Чесноков и Козинов покинули горящие самолеты с парашютами. Раненные, они в тот же день вернулись в полк, откуда их отправили дальше, в госпиталь. Сам Гулаев тоже был ранен, но сумел посадить самолет на аэродром к штурмовикам. Главная ошибка Гулаева была в том, что в тот вылет он взял троих необстрелянных летчиков, которые и были сбиты в первом же бою.

А дальше все перепуталось: вылеты, бои, дежурства на аэродроме в первой готовности, короткий сон, вернее, забытье ночью – спали не больше чем по два часа, – и снова вылеты, дежурства, бои… Никогда еще полк, дивизия, корпус не вели таких ожесточенных боев, не встречались с такими массированными действиями фашистской авиации. И кто знает, если бы не дивизия Покрышкина, влившаяся в состав корпуса незадолго до начала этой, Ясской, как ее потом назвали, оборонительной операции, может, не многие летчики дожили бы до ее конца… Покрышкинская дивизия сняла часть нагрузки с летчиков остальных двух дивизий корпуса.

Несколько эпизодов с фотографической четкостью запечатлелись в моей памяти.

Отвесно спикировав с пяти тысяч, мы на полутора тысячах метров гонимся за «лаптежниками». Архипенко и Бургонов вырвались метров на триста вперед. В этот промежуток сверху сваливается пара «Фоккеров» и пристраивается в хвост «ястребкам».