Я дрался на Аэрокобре   ::   Мариинский Евгений Пахомович

А кто? Подошел поближе, смотрю: длинный, одна нога босая, а на другой – новый сапог. Иванов – понял!..» Вот и в этот раз, – закончил Карлов, – он только перед вылетом сапоги получил…

У летчиков-фронтовиков установились своеобразные правила. Никто не брился утром. Брились вечером на аэродроме после последнего вылета. Не фотографировались, уходя на боевое задание. И то и другое можно было как-то объяснить. Бриться по утрам просто некогда, потом это вошло в привычку. Фотографироваться? Пока фотографы не досаждали летчикам… А вообще, перед боем мысли, конечно, заняты не фотографированием. Новые сапоги? Но это касалось одного Иванова…

Так можно подумать, что кому-то из нашей эскадрильи не везет на встречи с бомберами. Мне, скорее всего. Без меня с Королевым вылетали, Архипенко сбил одного «Юнкерса»… Остальные группы каждый день ведут бои с «Юнкерсами», «Хейнкелями», а мы хоть бы раз встретили…

Улетела третья эскадрилья, стали готовиться к вылету во второй. Меня удивила малочисленность людей на ее стоянке, ведь когда готовится к вылету эскадрилья, на стоянке собирается весь ее состав: и летчики, и техники, и младшие авиаспециалисты – оружейники, прибористы, мастера по спецоборудованию, мотористы и прочие. Это довольно солидная масса народа, но сейчас на стоянке второй эскадрильи что-то не видно и половины личного состава. Вскоре заработали моторы, и на старт вырулили всего четыре самолета. Больше исправных самолетов в эскадрилье не оказалось.