JК
Я дрался на Аэрокобре :: Мариинский Евгений Пахомович
Страница: 78 из 275Изредка кому-то удавалось подстрелись из винтовки зайца, которых расплодилось великое множество, но попасть в которого было ой как не просто.
Во всяком случае, все с удовольствием загремели ложками. Только Чугунов недовольно повернулся к раскрасневшейся от духоты, от шума и общего веселья улыбающейся официантке.
– Сколько раз я говорил, чтобы первое мне подавали с косточкой! Забываться стали?!
Официантка молча, все с той же веселой улыбкой взяла у него тарелку, но смех в ее глазах пропал. Вместо смеха там показались две злые искорки – опять, мол, этот бездельник кочевряжится. Минут пять ее не было.
– Заведующий! Почему мне не подают?! – не выдержал Чугунов.
– Сейчас, сейчас! – донеслось из кухни, и в дверях показалась официантка. Она раскраснелась еще больше, стала чуть ли не малиновой, закусила губу, чтобы не расхохотаться. В вытянутых руках она торжественно несла тарелку, поперек которой, выступая сантиметров по пятнадцать с обеих сторон, лежала кость от коровьей ноги.
– П-п-по-жалуйста! – еле выговорила она, поставила тарелку перед Чугуновым и закрыла рот передником.
Летчики, притихшие было при ее появлении в дверях, так и покатились от хохота.
Чугунов несколько секунд молча смотрел на тарелку, на кость, побледнел и резко вскочил с дрожащими от бешенства губами и сжатыми кулаками.
– Эт-то что?! Издеваетесь?! – Глаза его метали молнии, казалось, он сейчас бросится на официантку и изобьет ее до полусмерти, и только стол мешает ему выполнить свое намерение. – Я в-вам покажу! – Он даже заикаться стал от злости. – Я, я, я!..
Во всяком случае, все с удовольствием загремели ложками. Только Чугунов недовольно повернулся к раскрасневшейся от духоты, от шума и общего веселья улыбающейся официантке.
– Сколько раз я говорил, чтобы первое мне подавали с косточкой! Забываться стали?!
Официантка молча, все с той же веселой улыбкой взяла у него тарелку, но смех в ее глазах пропал. Вместо смеха там показались две злые искорки – опять, мол, этот бездельник кочевряжится. Минут пять ее не было.
– Заведующий! Почему мне не подают?! – не выдержал Чугунов.
– Сейчас, сейчас! – донеслось из кухни, и в дверях показалась официантка. Она раскраснелась еще больше, стала чуть ли не малиновой, закусила губу, чтобы не расхохотаться. В вытянутых руках она торжественно несла тарелку, поперек которой, выступая сантиметров по пятнадцать с обеих сторон, лежала кость от коровьей ноги.
– П-п-по-жалуйста! – еле выговорила она, поставила тарелку перед Чугуновым и закрыла рот передником.
Летчики, притихшие было при ее появлении в дверях, так и покатились от хохота.
Чугунов несколько секунд молча смотрел на тарелку, на кость, побледнел и резко вскочил с дрожащими от бешенства губами и сжатыми кулаками.
– Эт-то что?! Издеваетесь?! – Глаза его метали молнии, казалось, он сейчас бросится на официантку и изобьет ее до полусмерти, и только стол мешает ему выполнить свое намерение. – Я в-вам покажу! – Он даже заикаться стал от злости. – Я, я, я!..