Я отворил пред тобою дверь   ::   Юденич Марина

� безжалостно выжал ваше сознание как лимон, но это было необходимо, — так вот, потом, очень скоро, когда к вам вернется возможность и желание размышлять и анализировать вы поймете, что работа даже с очень сложными, а потому интересными и очень состоятельными — от этого тоже никуда не деться клиентами — не есть главное мое занятие и ремесло Поверьте, я профессионал своего дела и со всей ответственность я заявляю вам — возможности влияния на психику человека не ограничены Миру явлена даже не вершина этого айсберга, человечество довольствуется наблюдением и изучением только крупиц снежной пыли, которую изредка поднимают ветра с этой вершины Я редко говорю комплименты своим клиентам, но сегодня момент позволяет мне это — вы очень высоко стоите на ступени личностного развития, не будем предаваться ложной скромности Скромность, кстати, отношу я человеческим порокам — не задумывались ли вы о происхождении этого слова, определяющего едва ли не главную человеческую добродетель, объявленную ханжами Скромный — от « скоромный» — убогий, ограниченный, серый, лишенный и без того немногих человеческих радостей Но мы отвлеклись Так вот, не будем скромничать, в своем развитии вы недалеки, на мой взгляд, от умственного и интеллектуального совершенства И вот, я спрашиваю себя — достойна ли вас сделка, ( а именно сделку совершим мы с вами, решись вы на дальнейший курс), когда ценой искренних страданий ваших, страхов — я вижу как они уже охватывают вашу душу, хоть нарушая договоренность нашу, вы скрывает их от меня Но я прощаю вас и не об этом сейчас речь Так вот вы платите чистой монетой истинных ваших чувств — а взамен, я честен в этой сделке и предупреждаю вас об этом на берегу — взамен получаете суррогат Вы позволяете мне добровольно впрыснуть вам наркотик, под действием которого будете жить всю оставшуюся жизнь Этого ли достойны вы? — спрашиваю я себя. И отвечаю себе — нет.

Холодная тьма, отделенная невидимым сейчас стеклом балконных дверей и причудливых окон в потолке мансарды, окружает нас И в ней, словно парим мы высоко землей, достигая вершин вековых сосен, окруженные теплым свечением матовых фонарей, пушистой лаской ковров под ногами и лайковым уютом мягких кожаных диванов Три дня провели мы вместе с целителем моим, три долгих дня, заполненных напряженной работой души, но впервые голос его утратил жесткость стального сплава, а слова — назидательность взыскательного учителя — речь его так же как и все вокруг в этом зыбком матовом свете стала тепла, и посветлело, расплавилось будто золото глаз, ласковые искры плавают в нем.

Тревожная мелодия не звучит больше в душе моей — ее наполняет какая-то зыбкая, неуловимая, словно хмельная слегка надежда.