Я призываю к ненависти (статьи)   ::   Толстой Алексей Николаевич

А мой истребитель, мы его потом два дня искали, - упал неподалеку в лесу, ушел в землю, как снаряд, на поверхности торчало одно хвостовое оперение.

Вот другой рассказ, лейтенанта Катрича.

- В десятом часу утра я получил сообщение, что один самолет противника идет курсом на Москву. Взлетаю и замечаю в воздухе белую полосу, образуемую конденсацией паров. Беру направление на эту дымчатую дорожку. С высоты шести тысяч метров вижу чуть заметную точку. Противник был выше меня и далеко впереди. Надеваю маску кислородного прибора. Самолет на этой высоте ведет себя лучше, чем у земли, - это меня радует. Точка впереди растет и принимает форму самолета. Различаю опознавательные знаки, вижу стрелков в стеклянной кабине. Высота - восемь тысяч метров, дистанция - сто метров. Теперь не уйдешь! Прошиваю пулями от хвоста к мотору весь самолет противника. Только после этого фашисты меня заметили. Стрелок из кабины отвечает огнем. Я вновь повторяю атаку, делаю длинную очередь и вижу вспышки пламени на левом моторе противника. После третьей атаки у меня кончились боеприпасы. Стрелок хвостового оперения молчал. Я убил его. Левый мотор дымил, но бомбардировщик продолжал лететь. Он рассчитывал, что у меня скоро кончится горючее. Принимаю решение таранить.

О том, как надо таранить самолет и в каких случаях это делать, я много думал. Первое сообщение о подобных героических поступках наших летчиков меня сильно взволновало. Но они, тараня противника, теряли свой самолет. Я пришел к выводу, что можно таранить, сохранив самолет. Настало время проверить мое решение. Быстро сближаюсь с бомбардировщиком.