Я - Дракон. Атакую!..   ::   Савицкий Евгений Яковлевич

Но как же со страхом? Или действительно русские к жизни своей не привязаны?

Страх, инстинкт сохранения жизни бессильны, когда человек свято верует в дело, за которое он борется, когда инстинкту самосохранения противостоит убежденность и сознательность, страху — мужество его преодоления. Переступить через естественное чувство самосохранения, жажду выжить, уцелеть — с этого, на мой взгляд, и начинается героизм отдельного человека, столь необходимый для нравственной энергии всего общества.

Не всякий мог найти в себе такие силы — преодолеть себя. Помню, под Воронежем один молодой, еще не обстрелянный и не обожженный порохом пилот в сложной ситуации воздушной схватки оставил группу товарищей. После боя его спросили, в чем дело. Повод был — на самолете якобы отказали пушки. Проверили. Действительно, оружие оказалось неисправным. Но по законам военного времени разве имел летчик право бросать поле боя, на котором гибли его товарищи?.. Истребители, как правило, держались всегда до конца и даже на горящих машинах били врага, а уж если выходили из боя, то все вместе.

Дело давнее. Я не хочу называть имя того летчика, тем более что он осознал случившееся — глубоко переживал свою вину перед товарищами. Да и они простили ему: в боях молодой пилот вскоре вернул к себе доброе отношение и доверие.

А вот то, что произошло у нас на Никопольском плацдарме — случай хотя и единственный, — запомнилось всем и надолго.

Был в одном полку летчик по фамилии Халугин. Пилот как пилот — летал неплохо. Ну да мало ли у нас опытных да умелых-то бойцов было. И все же однополчан Халугина удивляло его везение в воздушных боях.