JК
Я - Дракон. Атакую!.. :: Савицкий Евгений Яковлевич
Страница: 51 из 438Пятый брат Коккинаки — Павел — также посвятит свою жизнь авиации — станет испытателем-бортинженером.
В 1956 году Валентин Коккинаки разобьется прим испытании самолета. А Косте будет суждено летное долголетие. В 1960 году он еще отметит свои 50 лет абсолютным мировым рекордом: на самолете Е-66 конструкции А. И. Микояна пролетит по замкнутому стокилометровому маршруту со скоростью, вдвое превышающей скорость звука! За большие заслуги при испытании новой авиационной техники, проявленные при этом мужество и героизм заслуженному летчику-испытателю СССР Константину Константиновичу Коккинаки будет присвоено звание Героя Советского Союза.
Однако все это еще в будущем… А пока что мы с Костей оставили поезд на перроне сталинградского вокзала; тут же нас встретил представитель летной школы. Собрав еще таких, как мы, человек десять-двенадцать, он построил нас в колонну по два, скомандовал: «Шагом марш!», и мы зашагали через город к своей школе, прямо скажем, неказистой компанией: и одеты-то были кое-как, и в руках несли бог весть что, и шагали-то — кто в лес, а кто по дрова. Но пришли. И вот сейчас, когда за плечами уже более семи десятков лет, я все равно до мельчайших подробностей помню тот первый день в армейской казарме.
— Я — старшина! Чи розумиете вы, шо я старшина?.. Командир роты далэко од вас, а я завжды тута.
Мы стояли в строю по ранжиру, то есть по росту.
В 1956 году Валентин Коккинаки разобьется прим испытании самолета. А Косте будет суждено летное долголетие. В 1960 году он еще отметит свои 50 лет абсолютным мировым рекордом: на самолете Е-66 конструкции А. И. Микояна пролетит по замкнутому стокилометровому маршруту со скоростью, вдвое превышающей скорость звука! За большие заслуги при испытании новой авиационной техники, проявленные при этом мужество и героизм заслуженному летчику-испытателю СССР Константину Константиновичу Коккинаки будет присвоено звание Героя Советского Союза.
Однако все это еще в будущем… А пока что мы с Костей оставили поезд на перроне сталинградского вокзала; тут же нас встретил представитель летной школы. Собрав еще таких, как мы, человек десять-двенадцать, он построил нас в колонну по два, скомандовал: «Шагом марш!», и мы зашагали через город к своей школе, прямо скажем, неказистой компанией: и одеты-то были кое-как, и в руках несли бог весть что, и шагали-то — кто в лес, а кто по дрова. Но пришли. И вот сейчас, когда за плечами уже более семи десятков лет, я все равно до мельчайших подробностей помню тот первый день в армейской казарме.
— Я — старшина! Чи розумиете вы, шо я старшина?.. Командир роты далэко од вас, а я завжды тута.
Мы стояли в строю по ранжиру, то есть по росту.