Страница:
196 из 269
На тебя плевать — от детей стыдно, старшему шесть, а он уже письку дёргает, с Маришки Сердюковой, девчушка пятилетняя, трусы стащил, давай, говорит, в паровозики играть. (Вдруг коротко засмеялась.) Маришка-то убежала, а сама потом к матери подходит, говорит: я теперь беременная, мне в садик нельзя, я на декрет сажусь. Смех…
Лена повернулась к нему, руки не убирала, и Неделин понял: ждёт.
Но как позвать её к себе в постель, если он грязен, вонюч, если он не знает, не заразен ли в самом деле от Любки, если он не Фуфачёв — и за Фуфачёва в таких делах не вправе распоряжаться.
Он отпустил руку.
Пропил всё? — спросила Лена.
Да нет. Мать же похоронили. Грех.
Господи! — испуганно охнула Лена. — Забыла, дура, наделали бы с тобой дел, в самом деле! Спи, спи. — Провела рукой по его грязным волосам.
Он повернулся лицом к стене, зарылся лицом в подушку и заплакал, в который уже раз за сегодняшний день.
Глава 37
Проснулся от хрустящих звуков.
Маракурин сидел на подоконнике и грыз огурец.
Живой? — спросил он шёпотом. — Вот нарезался, а?
Я не пил.
Не смеши, а то твоя проснётся. Не пил! Вставай, я тебя вылечу.
На подоконнике прозрачно в лучах утреннего солнца, прозрачно и хрустально светилась водка в бутылке, стояла тарелка с огурцами, помидорами, луковицами, хлебом. Похмелья у Неделина не было, но возникло здоровое и бодрое желание выпить, как бывало, когда он находился в других ипостасях: в Субтееве, в Запальцеве, в Главном.
|< Пред. 194 195 196 197 198 След. >|