JК
Яик - светлая река :: Есенжанов Хамза
Страница: 926 из 1016Знающие люди так и толкуют – хан зналвлияние Жунуса.
– Да, да, – откликнулся Акмадия, – ты так хорошо разбираешься в этих тонкостях, Кадес!
– Ведь я и раньше тебе говорил об этом, брат!
– Говорил, это точно. А после твоих слов приехал хан, чтоб самолично говорить с Жукеном. Только тогда ты высказал мне эту тайну…
Адильбек снова толкнул Алибека.
– Ты глянь на него, – зашептал мальчик, – когда он говорит, рот у него надувается точно от ветра, и похож он на лягушку, что проглотила муху!
Алибек исподлобья глянул на Акмадию и ничего не сказал. Однако подумал: «И вправду, раздувается как пузырь».
Адильбек фыркнул и поперхнулся чаем.
– Ну что ты все торопишься? – сказала мать с укором. – Надо пить потихоньку, тогда и не захлебнешься.
Хаким слушал весь разговор молча. Некоторые высказывания болтливого Кадеса злили его, но печальная минута не располагала к спорам.
Скрипнула дверь, и вошла Шолпан.
«Как она похорошела», – подумал Хаким.
Шолпан взяла ведра, коромысло и молча вышла.
Кадес и Акмадия переглянулись и без слов поняли друг друга. Кадес потянулся за табакеркой, а Акмадия, погладив надутые щеки рукой, произнес:
– Аминь! Господь бог благословит хозяев, – призывая всех закончить трапезу, сказал он.
И братья дружно стали расхваливать Шолпан.
– Ах, какая сношка эта Шолпан! – воскликнул Акмадия.
– Да, да, – откликнулся Акмадия, – ты так хорошо разбираешься в этих тонкостях, Кадес!
– Ведь я и раньше тебе говорил об этом, брат!
– Говорил, это точно. А после твоих слов приехал хан, чтоб самолично говорить с Жукеном. Только тогда ты высказал мне эту тайну…
Адильбек снова толкнул Алибека.
– Ты глянь на него, – зашептал мальчик, – когда он говорит, рот у него надувается точно от ветра, и похож он на лягушку, что проглотила муху!
Алибек исподлобья глянул на Акмадию и ничего не сказал. Однако подумал: «И вправду, раздувается как пузырь».
Адильбек фыркнул и поперхнулся чаем.
– Ну что ты все торопишься? – сказала мать с укором. – Надо пить потихоньку, тогда и не захлебнешься.
Хаким слушал весь разговор молча. Некоторые высказывания болтливого Кадеса злили его, но печальная минута не располагала к спорам.
Скрипнула дверь, и вошла Шолпан.
«Как она похорошела», – подумал Хаким.
Шолпан взяла ведра, коромысло и молча вышла.
Кадес и Акмадия переглянулись и без слов поняли друг друга. Кадес потянулся за табакеркой, а Акмадия, погладив надутые щеки рукой, произнес:
– Аминь! Господь бог благословит хозяев, – призывая всех закончить трапезу, сказал он.
И братья дружно стали расхваливать Шолпан.
– Ах, какая сношка эта Шолпан! – воскликнул Акмадия.