JК
Яма слепых :: Редол Антонио Алвес
Страница: 438 из 458 – Судя по тому, о чем говорил твой сын, только новый Дон Мигел впряжет этот народ в оглобли…
– Но что же сказал брат Жоан?
– Приблизительно следующее: «Сеньор! От имени бога и религии я прошу ваше величество, чтобы вы покончили с этой либеральной сволочью: это же безбожники и каменщики. И знайте, ваше величество, что есть три средства, чтобы с ними покончить: повесить, уморить голодом в тюрьмах и отравить, отравить, сеньор!».
– Теперь уже это невозможно, – пожаловался Диого.
– Невменяемый. Тогда прикажи дать им кнута! – прикрикнул на него рассвирепевший дед. – У меня это было первое средство…
На что отец-либерал возразил:
– Попробуй пряник…
– Останешься без руки… – зло пробурчал дед.
Остаток дня отец и дед провели в горячем споре, тогда как Диого Релвас размышлял, облокотившись на подоконник одного из окон. Размышлял долго, припоминая все возможные виды мести. Он желал всем сволочам медленной, мучительной смерти. Предки умолкали и задремывали. Потом снова принимались спорить и ругаться друг с другом, даже прервали свои отношения на несколько месяцев, а может, и лет, а Диого обдумывал, вынашивал планы, целиком отдавшись надежде получить реванш. Наконец в один из вечеров, когда его внук Руй Диого поднялся в Башню, чтобы поговорить с ним о делах земледельческих, Диого Релвас приказал ему сесть и изложил выработанный план. Зловещий, но достойный, как он хотел думать: достоинство для Релвасов было делом особым.
Однако в жизни, на практике, все складывалось иначе, чем в созревшем за многие годы дедовском плане.
– Но что же сказал брат Жоан?
– Приблизительно следующее: «Сеньор! От имени бога и религии я прошу ваше величество, чтобы вы покончили с этой либеральной сволочью: это же безбожники и каменщики. И знайте, ваше величество, что есть три средства, чтобы с ними покончить: повесить, уморить голодом в тюрьмах и отравить, отравить, сеньор!».
– Теперь уже это невозможно, – пожаловался Диого.
– Невменяемый. Тогда прикажи дать им кнута! – прикрикнул на него рассвирепевший дед. – У меня это было первое средство…
На что отец-либерал возразил:
– Попробуй пряник…
– Останешься без руки… – зло пробурчал дед.
Остаток дня отец и дед провели в горячем споре, тогда как Диого Релвас размышлял, облокотившись на подоконник одного из окон. Размышлял долго, припоминая все возможные виды мести. Он желал всем сволочам медленной, мучительной смерти. Предки умолкали и задремывали. Потом снова принимались спорить и ругаться друг с другом, даже прервали свои отношения на несколько месяцев, а может, и лет, а Диого обдумывал, вынашивал планы, целиком отдавшись надежде получить реванш. Наконец в один из вечеров, когда его внук Руй Диого поднялся в Башню, чтобы поговорить с ним о делах земледельческих, Диого Релвас приказал ему сесть и изложил выработанный план. Зловещий, но достойный, как он хотел думать: достоинство для Релвасов было делом особым.
Однако в жизни, на практике, все складывалось иначе, чем в созревшем за многие годы дедовском плане.