Яма слепых   ::   Редол Антонио Алвес

Делал он это исступленно, даже целовал их, понимая, что без деда, с именем которого связана его репутация, царствованию его придет конец. «Я лишился всего, лишился всего!» – шептал он горько. Потом, осознав невозможность вернуть к жизни остывшее тело, утер слезы рукавом жакета и, глядя на далекие заливные луга с редкими пятнами пасущихся на них табунов, принялся обдумывать случившееся.

И вдруг поистине божественный свет озарил его мозг.



Глава V. Слава почитаемых мертвецов



Лучше всего он выглядел сидящим.

Теперь, когда его набальзамировали, он казался поздоровевшим. И только что не разговаривал.

Руй Диого был поражен, когда победил отвращение, которое он испытывал, принимая участие в ужасающей операции по извлечению внутренностей деда, которые могли разлагаться. Бальзаматора он провел в Башню так, чтобы никто не заметил, и гам они вместе трудились около суток, то покуривая, то потягивая виски с содовой в минуты отдыха. Он даже стал насвистывать, довольный своей работой.

Руй – теперешний сеньор Алдебарана – был по-настоящему потрясен, когда узнал от бальзаматора, что дед начал гнить еще двадцать лет назад. Да, началось с мозга, странно, что этого никто не замечал. В разговоре с бальзаматором Руй признался, что нередко обращал внимание на то, что от деда плохо пахнет, но относил за счет иного. И вдруг, казалось бы по непонятным причинам, приступ рвоты вывернул наизнанку желудок Руя, вынудив таким вот образом расписаться в своем неуважении к деду: ведь он не страдал отсутствием аппетита по случаю его смерти и вчера съел трех куропаток.