Страница:
39 из 581
Наконец тропа заметно пошла под уклон, твердая почва под ногами коней стала сменяться более мягкой, песчаной. Чувствовалась близость реки. Было уже за полночь, когда навстречу потянуло сырой прохладой, в лесу сделалось светлее, и сквозь поредевшие сосны передние всадники увидели тихую поверхность Ревны, посеребренную лунным светом.
– Отдых!– скомандовал княжич, подъезжая к самой воде и соскакивая с коня.
На берегу дружинники спешивались, привязывали лошадей и, отломив от ближайшего дерева веточку, подходили к реке. Тут каждый, истово перекрестившись и бросив веточку в воду,– чтобы задобрить водяного,– только после этого принимался утолять жажду. Затем все расседлали коней и тут же расположились на отдых.
Поприщ тридцать позади оставили,– промолвил воевода Алтухов, снимая шлем и подходя к княжичу, который присел на опушке, опираясь спиной на ствол огромной сосны.
– До Бугров тут рукой подать.
– Садись, Семей Никитич,– сказал Василий,– Покуда кони маленько отдохнут, давай поразмыслим, что дальше делать. Никита, покличь Лаврушку!
Тут– ко я, княжич,-отозвался Лаврушка, ожидавший зова и потому вертевшийся поблизости.
– А ну, подойди сюда.
Парень приблизился: он был по-прежнему в лаптях, но в новых портах и рубахе. На боку его висела тяжелая сабля, которую он то и дело оправлял с заметной гордостью.
– Ишь ты, какой хват! Прямо воевода,– засмеялся, глядя на него, Василий.
|< Пред. 37 38 39 40 41 След. >|