JК
Ярлык Великого Хана :: Каратеев Михаил Дмитриевич
Страница: 79 из 581– Уж тебе ли не знать сердца женского, не ведать всех его страхов я помыслов? – с ноткой ревности в голосе добавила она.
– Что было, то ушло, люба моя. А сейчас для меня лишь ты желанна, и с тобою не хочу я мыслить ни о минувшем, ни о грядущем! Был бы я могучим волшебником,– каждый час, проведенный с тобой, обратил бы я в вечность!
– Как сказка золотая, речи твои, мой светлый княжич! И отколе только ты слова такие берешь?
– Для тебя, зоренька, еще и не такие найду!
– Ой, что же это я? – спохватилась вдруг Аннушка, в сенях тебя держу! Заходи в светлицу, а я сей же миг накажу, чтобы закусить нам подали.
– Не надобно, Аннушка, я не голоден. Вот разве медку холодного велишь поднести,– отказываться не стану.
– И медку поднесу, и закусишь со мною! Ужели хочешь лишить меня такой радости?
– Ну, уж коли то тебе в такую радость, будь по-твоему.
Когда молодая хозяйка вышла из светлицы, чтобы отдать нужные распоряжения стряпухе и служанкам, Василий опустился на крытую ковром лавку и глубоко задумался, в памяти его, день за днем, стала воскресать вся история их короткой любви.
Аннушка была дочерью небогатого н многодетного звенигородского дворянина Спицына, служившего в дружине князя Андрея Мстиславича. Однажды в Звенигород прибыл гонцом от карачевского князя немолодой уже сын боярский Данила Кашаев. Он увидел семнадцатилетнюю Аннушку на какой-то гулянке и сразу влюбился в нее без памяти. С нею он не имел случал перемолвиться хотя бы словом, но перед отъездом познакомился с ее отцом, а вскорости прислал и сватов.
– Что было, то ушло, люба моя. А сейчас для меня лишь ты желанна, и с тобою не хочу я мыслить ни о минувшем, ни о грядущем! Был бы я могучим волшебником,– каждый час, проведенный с тобой, обратил бы я в вечность!
– Как сказка золотая, речи твои, мой светлый княжич! И отколе только ты слова такие берешь?
– Для тебя, зоренька, еще и не такие найду!
– Ой, что же это я? – спохватилась вдруг Аннушка, в сенях тебя держу! Заходи в светлицу, а я сей же миг накажу, чтобы закусить нам подали.
– Не надобно, Аннушка, я не голоден. Вот разве медку холодного велишь поднести,– отказываться не стану.
– И медку поднесу, и закусишь со мною! Ужели хочешь лишить меня такой радости?
– Ну, уж коли то тебе в такую радость, будь по-твоему.
Когда молодая хозяйка вышла из светлицы, чтобы отдать нужные распоряжения стряпухе и служанкам, Василий опустился на крытую ковром лавку и глубоко задумался, в памяти его, день за днем, стала воскресать вся история их короткой любви.
Аннушка была дочерью небогатого н многодетного звенигородского дворянина Спицына, служившего в дружине князя Андрея Мстиславича. Однажды в Звенигород прибыл гонцом от карачевского князя немолодой уже сын боярский Данила Кашаев. Он увидел семнадцатилетнюю Аннушку на какой-то гулянке и сразу влюбился в нее без памяти. С нею он не имел случал перемолвиться хотя бы словом, но перед отъездом познакомился с ее отцом, а вскорости прислал и сватов.