Ящик водки. Том 3   ::   Кох Альфред

— Ну, найдутся какие-то странные люди, пойдут голосовать за него, хоть он и противный. Это очень тонко. Я это объяснил Толстой, и она признала свою ошибку. А вот еще у нас было начало слушаний военной коллегии Верховного Суда по делу ГКЧП — измена родине.

— Только начали слушать? А до этого расследование шло?

— Видимо. Судили старика Варенникова, фронтовика… Была измена родине-то или нет? Ты бы родине с большой буквы написал — измена Родине?

— Так их же всех амнистировали, а старик Варенников отказался принимать амнистию, потребовал суда, его судили — и оправдали.

— Молодец! Крепкий парень!

— Черт его знает. Я могу тебе сказать, что в 91-м году я их ненавидел.

— И я. Ненавидел. Тогда. Само собой.

— Ну а чего тогда мы сейчас, задним числом, начинаем их жалеть? Они бы нас не пожалели, можешь не сомневаться.

— Да чего уж тут сомневаться. Уж не пожалели бы. В таком они не замечены. Хорошо. Поехали дальше. «О прекращении хождения дензнаков, выпущенных с 61-го по 92-й годы включительно».

— И что, я должен переживать по этому поводу?

— Так. Завершение вывода войск из Литвы. Тоже тебя не волнует?

— Ха-ха!

— Соглашение со Штатами об объединении космических программ.

— Так. Ну. Хорошо.

— Опять не колышет.

— И тебя, самое главное, тоже.

— Умер Юлиан Семенов.

— О! Вот это, кстати, очень пригодившаяся бы сейчас фигура..

Конец третьей книги