Ях. Дневник чеченского писателя   ::   Яшуркаев Султан

Сделал вывод, что единственное безопасное место у меня тут – угол междувходной дверью и окном. Это – в рассуждении пуль. А от снаряда может спасти только пятый угол, а его вряд ли найдешь сегодня во всей Чечне.

Нет, это полнейшее невежество – предложить человеку сдать автомат, за который он заплатил первый, а может быть и последний в своей жизни миллион! Началось еще в 18 веке. Пришел тогда некий полковник русской службы Пьерри с солдатами и говорит: «Чеченцы, сдайте оружие, оно вам не положено, разве вы не знаете, что вы холопы самодержца всея Руси?» А чеченцы и слыхом не слыхавшие, что они в таком статусе у белого царя, отвечают: «Не знаем, но раз пришел взять, возьми, если сможешь». Долго потом плавали военные фуражки по горной реке. Если бы тогда вместо Пьерри прислали какого-нибудь Порфирия с обозом ситца и гвоздей, вся история русско-чеченских отношений могла пойти по-другому. В тридцатые годы на каждый район спускался план не только по шерсти, но и по изъятию оружия. Забирали человека в НКВД, ставили перед ним таз и, наклонив, начинали бить его по лицу. Кровь стекала в эту посуду, и пол оставался чистым. После такого вступления предлагали сдать оружие. Чеченец отвечал, что у него нету. Тогда ему предлагали хоть купить, но сдать, иначе расстрел. Он спрашивал, где купить. Тут по секрету говорилось, что у одного работника НКВД есть на продажу винтовка. Так одна винтовка была сдавалась раз двадцать. А потом из Москвы приезжали комиссары и спрашивали с удивлением, откуда берутся абреки – разбойники.