Элеанор Ригби   ::   Коупленд Дуглас

Джереми, не стоило так напрягаться.

— Кстати, я обратил внимание, что у тебя ни одной семейной фотки, даже на холодильнике.

— Все мечтаю повесить, да никак не соберусь.

— Когда поживешь с людьми подольше, друзей заведешь, в гости начинают приглашать. И все, как водится, показывают семейные альбомы. А мне так странно: смотришь на тех же людей, видишь их на однотипных фотографиях, и раз за разом они становятся старше. У меня мало снимков до двадцати лет — штуки три от силы. Школьные фотографии.

— Ты был прелестным младенцем. Я сразу это поняла, едва ты родился.

Комплимент не произвел на парня никакого впечатления.

— Я, бывало, воровал у друзей их семейные фотографии, — признался он. — Выбирал что помельче, чтобы не хватились. Снимки да одежду всегда забирал с собой, когда переходил от дома к дому. Все думал: когда стану самостоятельным и выберусь из-под опеки, развешу фотки на стенах, и девчонки будут смотреть на них и радоваться, что у меня была семья, любимая семья.

— Хитро.

— Мне всегда нравились девочки «кровь с молоком», от которых пахнет свежескошенной лужайкой — такие втайне грезят о каштановых жеребцах по имени Гром. У всех моих сводных сестер были жиденькие волосы. Бывало, девчонки подкатывали ко мне, а я отказывался. Тогда они стучали родителям, будто бы я стащил остатки курицы из холодильника, хотя сами же ее и съели. Достаточно таких глупостей, чтобы опекунская служба тебя списала.