Элеанор Ригби   ::   Коупленд Дуглас

Лишайники и десятилетия безответственной эксплуатации превратили его в некое подобие жалкой бейрутской халупы. Вороны стаями слетались к растущим поблизости деревьям и сипло каркали друг на друга.

Едва мы вышли из машины, сверху брякнулся какой-то небольшой предмет и рассыпался на асфальте; по тротуару и проезжей части покатились пилюли.

— Джейн чудит. — Джереми поднял голову и закричал: — Ты что, спятила?

На балконе стояла его подруга.

— Получай свои заначки, брехун чертов!

— Это лекарства, а не заначки. Мне прописали, а я не принимал.

— Ага, рассказывай!

— Да ты просто с ума сходишь.

— Конечно, ни с того ни с сего! — Теперь над головой она занесла магнитофон, готовясь выбросить и его. — Как же я рада, что от тебя избавилась.

Джереми прокричал:

— Не бросай, это же подарок.

На асфальт грохнулся образчик хайтековского модерна, тут же разлетевшийся на куски.

— Джейн, ну в чем дело?

— Я так долго терпела твои заморочки, а ты врал, все время врал.

— Я никогда не вру. Я недоговариваю.

— Меня уже тошнит от твоих глюков, я устала тебя постоянно вытягивать.

— Откуда же ты меня вытягивала?

— Оттуда, где ты стоял, полз или лежал. Я хочу пойти в кино так, чтобы не пришлось потом вытаскивать тебя вместе со швейцарами.

Джейн скрылась в квартире, и Джереми рассмеялся.

— У нее бывает.

Мы зашли в подъезд, и «разборки» перешли в вербальное русло: больше с балкона ничего не полетело.

— Джереми, я так устала.