Элеанор Ригби   ::   Коупленд Дуглас

В глаза бросалась слаженность действий и великолепная выучка.

Все события, начиная с того момента, как я откусила первый кусочек бутерброда, и заканчивая полной эвакуацией аэропорта и моим пленением, произошли минут за пять. Если не считать крайне неприятного удара по сонной артерии и первой минуты, когда я была связана, как кабан, немцы (полицейские или военные, я так и не разобрала) вели себя как настоящие джентльмены. Пока меня выносили из второго терминала, никто не проронил ни звука; повсюду валялись брошенные тележки с кладью, детские сумки-люльки, модные авоськи из фирменных магазинов, еда, блокноты. Среди прочего я запомнила синюю коляску, на каких ездят состоятельные пожилые граждане. В толчее машинку оттеснили в нишу у пункта обмена валют, где она надрывалась, пронзительно сигналя. Кто-то из группы захвата подскочил к ней и саданул по приборной доске; с этого мгновения в терминале установилась полная тишина.

Мы бодро вышли на проезжую часть зоны прибытия иностранных самолетов, где не было машин. Воздух над зданиями дрожал от жары, точно мираж в пустыне. Сюда не доносился шум дороги, самолетов в небе не видно и не слышно, не было даже легкого ветерка. В такой атмосфере легко вспоминаешь бескрайние хлебные поля Манитобы.

Меня подвели к броневику: по обе стороны уселось по солдату, плюс трое напротив. Никто из них не проронил ни слова. Мы тронулись, через несколько минут кто-то постучал по кузову, и шофер остановил машину.