JК
Тайна древнего саркофага :: Басманова Елена
Страница: 289 из 378Российские исполнители утверждали, что такой подход ведет к холодности, но Брунгильда Муромцева не считала возможным заменять духовный и эмоциональный мир Моцарта или Бетховена, скрывающийся меж линий нотного стана, своим, хоть и известным ей, и близким, но все же несопоставимым с тем, которым обладали классики.
В ее исполнении поражало сочетание хрупкости и изящества движений с мощью и выразительностью звучания. Удивительно, что пианистка, касаясь клавиш легко и непринужденно, извлекает из инструмента такие полные и чистые звуки. За кажущейся легкостью скрывалась огромная работа, многочасовые ежедневные упражнения, развитая память каждого пальчика, интуиция и точный расчет.
Аудитория наслаждалась почти совершенным Искусством солистки, ее утонченным, просвещен-иым аристократизмом, который ощущался с первых минут выступления. Оно началось моцартовскими вариациями из сонаты A-dur. Редко кто мог добиться такой изысканности, беглости, технической безупречности. Знатоки поражались красочностью и чудесной фразировкой.
Совсем по-другому прозвучала бетховенская соната. Без всякого видимого усилия в пассажах форте пианистка извлекала из инструмента звуки поразительной полноты. При этом в них отсутствовала резкость, каждая нота была ясна и чиста.
Нельзя сказать, что Мура не слушала музыки, хотя она и так знала ее во всех оттенках наизусть, а после вчерашнего вечера и сегодняшнего утра сама могла пропеть каждую музыкальную фразу.
Но она с каждой минутой ощущала нарастание какого-то необъяснимо тревожного чувства.
В ее исполнении поражало сочетание хрупкости и изящества движений с мощью и выразительностью звучания. Удивительно, что пианистка, касаясь клавиш легко и непринужденно, извлекает из инструмента такие полные и чистые звуки. За кажущейся легкостью скрывалась огромная работа, многочасовые ежедневные упражнения, развитая память каждого пальчика, интуиция и точный расчет.
Аудитория наслаждалась почти совершенным Искусством солистки, ее утонченным, просвещен-иым аристократизмом, который ощущался с первых минут выступления. Оно началось моцартовскими вариациями из сонаты A-dur. Редко кто мог добиться такой изысканности, беглости, технической безупречности. Знатоки поражались красочностью и чудесной фразировкой.
Совсем по-другому прозвучала бетховенская соната. Без всякого видимого усилия в пассажах форте пианистка извлекала из инструмента звуки поразительной полноты. При этом в них отсутствовала резкость, каждая нота была ясна и чиста.
Нельзя сказать, что Мура не слушала музыки, хотя она и так знала ее во всех оттенках наизусть, а после вчерашнего вечера и сегодняшнего утра сама могла пропеть каждую музыкальную фразу.
Но она с каждой минутой ощущала нарастание какого-то необъяснимо тревожного чувства.