Энциклопедия русской души   ::   Ерофеев Виктор

Референт бойко заговорил:

-- Польские, полушерстяные, люблинской фабрики. Не покупайте больше. Говно.

-- Понял, -- сказал генерал. -- Ближе к делу.

-- Если выйдете на контакт, -- обратился ко мне референт, -постарайтесь внушить ему... -- В передней со страшной силой хлопнула дверь, -- оставить нас в покое, -- пробормотал он.

-- Сквозняк, -- сказал я.

-- У нас в России от сквозняка может начаться все, вплоть до гражданской войны, -- озвучил референт свои опасения.

-- Почему -- я? -- спросил я генерала.

-- Вы там что-то такое писали о заре нового откровения, -- покраснел он.

-- Есть интерференция, -- прибавил референт.

-- Ну, мы пошли, -- поднялся с дивана Пал Палыч. -- Саша,-- кивок на референта, -- поступает под вашу команду.

-- Постойте! Вы, случайно, не идиоты? -- поинтересовался я.

крутые девяностые

Между тем, Саша оказался вовсе не идиотом. Он был из тех, кто перепробовал сотни форм жизни в крутые русские девяностые годы. Он ощутил свист и скорость русского времени, когда час шел за год, как никогда ни до, ни, видно, после. Он был из тех, кто понял смысл энергии, перекроил пассивную ментальность.

Мало кто в России жил в -е годы -- почти все плакали. По разным поводам. Плакали от радости, получив свободу. Плакали обкраденные. Плакали обстрелянные. Почти все пугливо озирались, держась за карман, не включаясь в игру, шаря на обочине. Начиненная деньгами Москва казалась этим "почти всем" беднейшим, пропащим городом мира.