Эскадрилья ведет бой   ::   Сухов Константин Васильевич

— Барон — не барон, а фашист отъявленный! — добавил Руденко.

— Откуда тебе это известно? — Кутищев не сомневается, но хотел бы узнать «сам факт».

— Ты вон в замок зайди да погляди, сколько фашистских знамен там лежит! — вскинулся Руденко.

— Вот бы тебе тот фон-барон попался! — с подковыркой говорит Березкин.

— Да и ты б его не миловал.

— Выходит, лучше б ему не попадаться?..

— Понял это — удрал. Сообразительный, — констатирует Алексей Сеничев.

Вот так, беседуя, подошли к высокому темно-серому зданию в три этажа. Позади него — несколько флигелей.

Решительно ступили через порог. Большой светлый зал с высокими окнами. Люстра под потолком. Добротная мебель. Рояль. Картины в золоченых рамах. С тех картин удивленно смотрят на нас предки бежавшего хозяина. А мы уже ничему не удивляемся — ни этой гулкой тишине, ни этой роскоши, ни целой кипе фашистских знамен из плотного искусственного шелка, сложенных в углу.

Командир, собрав летный состав, сказал:

— Можно было бы и занятия провести, но лучше, думаю, вам дать сегодня отдохнуть. Летной погоды не предвидется.

Вернулись в замок. Обнаружили прекрасную библиотеку. Было здесь много разных изданий на различных языках. Увидели мы и наши книги и, бережно беря их в руки, с тревожным волнением думали о путях, приведших этих пленниц сюда, в мрачный, чужой замок, о судьбах людей, которым они принадлежали, об авторах, составляющих нашу национальную гордость.