JК
Эти двери не для всех :: Сутин Павел
Страница: 345 из 436Он же был вундеркинд, да? Звезда курса.
Коныч, Гаривас, Бравик и Генка Сергеев учились в одной группе, в Первом Меде.
Гаривас теперь даже не вспоминал, что когда-то был господин доктор. На подначки друзей и вопросы интервьюировавших он отвечал цитатой: "Не знаю, что в моем лице приобрела литература, но медицина точно ничего не потеряла".
– Коныч – голова, – сказал Гаривас. – Знаешь, он единственный из всей компании, кто защитился в двадцать четыре. А докторскую – в тридцать два. Сильно?
– Сильно. А где он защищался?
– В Институте трансплантологии.
– А теперь гоняет машины? – спросил Берг.
– Ты не нагнетай. Ну, гоняет. Он же не героин продает.
– Бравик говорил, что он чистоплюй.
– Господи, ты-то что в этом понимаешь? Ну, говорил что-то Бравик. – Гаривас достал из кармана куртки пачку сигарет, тряхнул, вытянул сигарету зубами и вдавил прикуриватель. – Коныч защитился, стал работать в институте. Нормальный доцент. Вскоре стал бы вторым профессором.
– И что?
– Да, в общем, ничего. – Гаривас прикурил и пустил толстую струю дыма в ветровое стекло. – На кафедре все было отлажено. Человека только поднимали из приемника – он уже все знал. Что, почем. Все было четко. Правильно. Без постыдной, так сказать, суеты. И, заметь, сплошной кэш. Страховые полисы там никого не интересовали. Впрочем, можно было и с полисом. Кафедрой тогда ведал Пушкарев. У него была секретарша, мышка такая. Она всех обходила накануне операций и перед выпиской.
Коныч, Гаривас, Бравик и Генка Сергеев учились в одной группе, в Первом Меде.
Гаривас теперь даже не вспоминал, что когда-то был господин доктор. На подначки друзей и вопросы интервьюировавших он отвечал цитатой: "Не знаю, что в моем лице приобрела литература, но медицина точно ничего не потеряла".
– Коныч – голова, – сказал Гаривас. – Знаешь, он единственный из всей компании, кто защитился в двадцать четыре. А докторскую – в тридцать два. Сильно?
– Сильно. А где он защищался?
– В Институте трансплантологии.
– А теперь гоняет машины? – спросил Берг.
– Ты не нагнетай. Ну, гоняет. Он же не героин продает.
– Бравик говорил, что он чистоплюй.
– Господи, ты-то что в этом понимаешь? Ну, говорил что-то Бравик. – Гаривас достал из кармана куртки пачку сигарет, тряхнул, вытянул сигарету зубами и вдавил прикуриватель. – Коныч защитился, стал работать в институте. Нормальный доцент. Вскоре стал бы вторым профессором.
– И что?
– Да, в общем, ничего. – Гаривас прикурил и пустил толстую струю дыма в ветровое стекло. – На кафедре все было отлажено. Человека только поднимали из приемника – он уже все знал. Что, почем. Все было четко. Правильно. Без постыдной, так сказать, суеты. И, заметь, сплошной кэш. Страховые полисы там никого не интересовали. Впрочем, можно было и с полисом. Кафедрой тогда ведал Пушкарев. У него была секретарша, мышка такая. Она всех обходила накануне операций и перед выпиской.