JК
Эти двери не для всех :: Сутин Павел
Страница: 85 из 436Сашу Берга, доктора биологических наук, в компании звали "гуру" и "Макаренко-Сухомлинский".
Четыре года назад он ушел из Молгенетики и устроился ("Классно ты устроился", – говорили Тёма и Гаривас; непонятно только было, чего больше проглядывало в их "устроился" – иронии или зависти) разнорабочим на небольшой базе олимпийского резерва в Крылатском. Он ухаживал за горой, лопатил снег, ратрачил, включал и выключал свет и подъемник. Еще он обучал детей из окрестных дворов – начальство ему позволяло. Берг был терпелив и добродушен, детей к нему вели охотно, он даже не всех брал в свою группу.
А гуру друзья его называли оттого, что Берг ненавидел спорт в чистом виде, считал горные лыжи высшим, сакральным занятием. Он учил своих ребятишек любить не горнолыжную технику, но горы, скорость, Визбора и все прочие производные.
– Ладно, – сказал Берг. – Переодевайся и катайся. Пойду чай заварю.
– Давай покурим. – Берг протянул Ваде сигареты.
– А Машка здесь не катается? – спросил Худой.
– Она вообще не очень катается, – спокойно сказал Берг. – Последнее время.
Беременная моя Машка.
– Ух ты! – искренне сказал Худой.
– Это у них бывает, – кивнул Берг. – А здесь она не любит кататься. Она любит в горах. И не во всяких горах…
Худой промолчал. Санина Машка была той еще штучкой, это было общеизвестно, предпочитала Куршевель.
– Хорошо тут у тебя, – сказал Худой. – Тихо.
– Всех разогнал, вот и тихо, – сказал Берг.
Четыре года назад он ушел из Молгенетики и устроился ("Классно ты устроился", – говорили Тёма и Гаривас; непонятно только было, чего больше проглядывало в их "устроился" – иронии или зависти) разнорабочим на небольшой базе олимпийского резерва в Крылатском. Он ухаживал за горой, лопатил снег, ратрачил, включал и выключал свет и подъемник. Еще он обучал детей из окрестных дворов – начальство ему позволяло. Берг был терпелив и добродушен, детей к нему вели охотно, он даже не всех брал в свою группу.
А гуру друзья его называли оттого, что Берг ненавидел спорт в чистом виде, считал горные лыжи высшим, сакральным занятием. Он учил своих ребятишек любить не горнолыжную технику, но горы, скорость, Визбора и все прочие производные.
– Ладно, – сказал Берг. – Переодевайся и катайся. Пойду чай заварю.
– Давай покурим. – Берг протянул Ваде сигареты.
– А Машка здесь не катается? – спросил Худой.
– Она вообще не очень катается, – спокойно сказал Берг. – Последнее время.
Беременная моя Машка.
– Ух ты! – искренне сказал Худой.
– Это у них бывает, – кивнул Берг. – А здесь она не любит кататься. Она любит в горах. И не во всяких горах…
Худой промолчал. Санина Машка была той еще штучкой, это было общеизвестно, предпочитала Куршевель.
– Хорошо тут у тебя, – сказал Худой. – Тихо.
– Всех разогнал, вот и тихо, – сказал Берг.