JК
Эти двери не для всех :: Сутин Павел
Страница: 91 из 436Ванька вот тоже рассказывал мне про одну даму… Колчинская, профессор из Киева. Он у нее защищался. Она самая главная по гипоксии… Знаешь, что такое гипоксия? Это когда на Гара-Баши клипсы застегнешь, разогнешься – голова кружится… Короче, кислорода не хватает. Эта гипоксия, короче, чудеса творит. Да много там чего в горах… Ты знай катайся.
Он замолчал и посмотрел на Вадю. Тот поставил чашку на стол и прищурился. Хорошо так прищурился. И видно было, что он больше не мечется.
– Можно от тебя в Лион позвонить? – спросил Вадя, – Ты мне косарь не займешь?
– Конечно, – радостно сказал Берг. – И звони куда хочешь.
Они приехали в Шереметьево кавалькадой на трех машинах: Берг с Машкой, Гарик, Никон, Тёма, Гаривас и Гена Сергеев. Возле "Departures" Вадя положил на пол чехол с досками и сказал:
– Еще долго. Только объявили. Пошли в бар.
Действительно, оставалось время.
В Шереметьево в ту пору каждый третий был с лыжами и каждый пятый с доской.
Повсюду вздымались, висели на плечах, стояли в пирамидах и лежали на полу зачехленные лыжи, реже – доски.
Гарик сопел и смотрел на часы.
– Что ты сопишь? – сердито спросил Никон. – Тебя поджимает – поезжай. Отметился – и поезжай.
– Общество сегодня, – сказал Гарик.
Заседания Урологического общества начинались в шесть на Третьей Парковой.
Сколько бы Гарик ни сопел, он уже не успевал. Да он и не торопился, просто чувствовал себя неловко. Гарик не любил авантюр.
Он замолчал и посмотрел на Вадю. Тот поставил чашку на стол и прищурился. Хорошо так прищурился. И видно было, что он больше не мечется.
– Можно от тебя в Лион позвонить? – спросил Вадя, – Ты мне косарь не займешь?
– Конечно, – радостно сказал Берг. – И звони куда хочешь.
Они приехали в Шереметьево кавалькадой на трех машинах: Берг с Машкой, Гарик, Никон, Тёма, Гаривас и Гена Сергеев. Возле "Departures" Вадя положил на пол чехол с досками и сказал:
– Еще долго. Только объявили. Пошли в бар.
Действительно, оставалось время.
В Шереметьево в ту пору каждый третий был с лыжами и каждый пятый с доской.
Повсюду вздымались, висели на плечах, стояли в пирамидах и лежали на полу зачехленные лыжи, реже – доски.
Гарик сопел и смотрел на часы.
– Что ты сопишь? – сердито спросил Никон. – Тебя поджимает – поезжай. Отметился – и поезжай.
– Общество сегодня, – сказал Гарик.
Заседания Урологического общества начинались в шесть на Третьей Парковой.
Сколько бы Гарик ни сопел, он уже не успевал. Да он и не торопился, просто чувствовал себя неловко. Гарик не любил авантюр.