Это мой дом   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

– Я больше не буду, – услышал я всхлипывающий Шуркин голос. – Только не надо в печку.

– Нет, брат, даже не проси, спалим.

– Ну, не надо. Ну, давай лучше купим Галине Константиновне подарок.

– Не нужны ей подарки на такие деньги.

– Чем плохие деньги? Я нашел.

– Не ври, ты видел, кто выронил, надо было отдать, а теперь они, выходит, ворованные.

– Ну, не надо в печку. Давай Леночке купим подарок.

– Говорят тебе, кидай в печку.

Шурка заплакал в голос.

– Ну, кинешь?

– Не надо! Давай всем детям купим конфет, все будут рады!

– Кидай!

– Давай лучше…

По новому, громкому всхлипу я понял, что деньги полетели в огонь.

– Запомнил? – сурово спросил Митя.

* * *



– Ну хватит с Катаева, намучился, – говорит Галя. – Снимай с меня выговор, пожалуйста. Или ты не видишь, как он старается?

Кто же этого не видел!

Он очень подрос за последний год. На смуглом лице его яркий и чистый румянец. Глаза как виноградины – зеленые, прозрачные, зубы ослепительно белые и очень хороши в улыбке.

Он не переставал помнить, что за него теперь отвечает Галя. Она уже раз получила за него выговор, и он не хотел подвести ее снова. Это было сильно в Катаеве: не мог он, чтобы из-за него страдали другие. Мы это поняли еще с той поленницы.

Да, поначалу он старался, лез вон из кожи, на каждой шагу ему надо было озираться – как бы не нагрубить, не обидеть кого-нибудь. А потом это стало ненужным – помнить, остерегаться.