Страница:
239 из 348
Виктор сказал: «Я непоеду с вами домой». А Нариманов сказал: «Нет, поедешь»…
Никто не кинулся искать Якушева, расспрашивать его – ребята всё поняли, словно были готовы к такому известию. Если бы речь шла не о Якушеве, а о Мите, все тотчас бросились бы к нему, чтобы он объяснил, что стряслось: когда дело касалось Мити, все могли оказаться неправы, но уж он-то был, конечно, прав! А вот тут каждый, не спрашивая, сразу поверил нашему позору.
Когда мы с Наримановым вошли в столовую, все уже были там и все молчали. Виктора, забившегося в какой-то угол потемнее, отыскал и привел Коломыта. Привел, посадил у стены сел рядом – каменный, непреклонный. И во всем его облике сквозит: «Умел нашкодить – умей и ответ держать».
Нариманов сперва поколебался – идти ли? Не свяжет ли он ребят? Тут ведь нужен разговор начистоту, посторонний может помешать. Василий Борисович сказал сурово:
– Вы этому делу не посторонний.
Так все и поняли.
Это было самое тихое и самое гневное собрание, какое только сохранила моя память.
– Мы всё знаем, – сказал Степан Искра, – никого он не спасал. Он сам про себя написал в газету. Это верно?
– Да, это верно.
Снова все замолчали. Каким разным оно бывает, молчание! Оно бывает легким, полным доверия. Но каким ощутимо тяжким оно было сейчас!
– Что же мы решим, ребята? – спросил я.
– Семен Афанасьевич, – сказал Искра, – ну что же тут решать? Объяснять ему – дескать, так не годится? Так он и сам все очень хорошо понимает.
|< Пред. 237 238 239 240 241 След. >|