Эхо Непрядвы   ::   Возовиков Владимир

Он держит ханов в золотой клетке, разнаряженных в роскошные одежды с коронами на голове, сам, как смиренный раб, вползает в клетку на коленях, подавая им еду и питье, по всякому случаю спрашивает их воли и совета, разумеется даже не слыша, что они ему бормочут. Он душит и травит их по своей прихоти, как крыс, однако же всему свету трубит: будто он, властелин Азии, - только исполнитель воли потомков священного рода Повелителя Сильных.

- Что говорит сам Мамай о походе на Русь?

- Великий хан, он убеждает наянов, будто на Дону мы уже победили Димитрия, и только трусливые вассалы, увидев небольшой русский полк, напавший из засады, побежали и внесли в войско панику. Он говорит, сила Москвы иссякла, надо, не теряя времени, нанести ей новый удар - Димитрий этого теперь не ждет. Он еще говорит: нельзя терять даже дня - нельзя давать русам увериться в собственной силе и подготовиться к новой войне. Мамай пугает нас неведомым, но мы еще не пережили нынешней беды. Сколько погасло наших очагов, а сколько их осиротело! Кто видел Куликово поле, с Мамаем на Русь не пойдет!

Нет, он не безумец, этот черный крымский улусник. Да, сейчас бы совсем неплохо в московском пожаре выжечь память о злосчастной битве на Дону, чтобы о ней не рассказывали страхов. Но Мамай подобен тем людям, которые хорошо различают далекое, не видя того, что у них под носом.

- Что Мамай говорит обо мне?

- Он сказал: пусть-де хан Тохтамыш повеселит душу на саранском троне да побережет наш тыл, пока управляемся с Москвой.

Хан слабо улыбнулся - Мамай, конечно, сказал не так.