Эхо Непрядвы   ::   Возовиков Владимир

Она положила обоих на горбыль, ей соседка помогала. Водой отнесло их под Москворецкую башню, и оттоль - стрелами…

Олекса подошел к татарину, тронул за плечо:

- Пора уходить, Каримка. Отдай мне девочку.

Кожевник враждебно посмотрел на него:

- Зачем отдай?

- Я понесу, ты устал небось с нею на реке-то.

- Каримка устал? Кто говорил? - Он вскочил на ноги, не отдавая ребенка. - Я им дам устал! Они устанут, собаки! Все спать будут без башка! - Из его глаз лились слезы.

Олекса взял у Анюты мальчишку, пошел к лесу, не оглядываясь на горящий город. В воздухе висела копоть, и казалось, даже от воды, пропитавшей сорочку, пахнет гарью. В глазах одна картина приступа сменялась другой: фигуры пушкарей с камнями в руках на дымной стене под изуродованной стрельной, конники, врубающиеся в ордынские толпы, Тимофей с кровавым лицом, нелепо сидящий на каменном полу, бородатый воротник, удушающий предателя, рослый Клещ, лицом вперед падающий в кучу ревущих врагов, сын его, поднятый на копьях, бегущие через подол люди, а над всем - высокая белокаменная стена и падающие с нее женщины - в красном, синем, желтом, сиреневом… И мертвое тельце ребенка, скатывающееся по земляному откосу рядом с мертвой матерью. За начальником молча шли ополченцы, каждый со своим горем, общим горем всех. Анюта поддерживала спасенную им девчонку. Утром она впервые чувствовала себя счастливой оттого, что родилась женщиной. Сейчас ей хотелось стать мужчиной, сильным, как ее муж.