JК
Эхо Непрядвы :: Возовиков Владимир
Страница: 766 из 802А теперь вытри слезы, воин Василий, и возвращайся в стан. Воину надо быть в своем войске.
Когда бояре с княжичем удалились, Димитрий сказал:
- Спасибо, Боброк. Я бы не сумел…
- Отцу с сыном, государь, труднее говорить, чем воеводе с отроком.
- Да. А говорить надо.
В тот же день, собрав в своем шатре воинских начальников, великий князь приказал очищать и строить город, не теряя часа. Дьяк Внук объявил, что государь дает по рублю серебром из своей казны за погребение восьмидесяти убитых. Ополченцы и мужики шатровых поселений с участием священников начали печальный обряд. Он тянулся не один день, и к концу его княжеский казначей выдал деньги за похороны двенадцати тысяч погибших*. Скольких похоронили огонь и вода, никто не считал. (* По Троицкой летописи. По другим - вдвое больше.)
А люди шли к Москве, и сотни топоров от зари до зари перекликались на пепелищах Кремля и посада. По всем дорогам тянулись подводы с лесом, камнем, хлебными и иными припасами. Каменщики и маляры возрождали храмы. Расписывать их приехал в Москву знаменитый владимирский живописец Прохор с Городца. Ждали и Феофана Грека. Над Неглинкой и Яузой, как грибы, росли новые мельницы, кузни, гончарни. На Руси строились быстро - мужик и в одиночку ставил себе избу в одну неделю - к зиме каждый получил угол. Надо было дать церкви новых иереев вместо убитых, освятить храмы и монастыри, а в Москве не было владыки. Старшим оказался игумен Симоновского Федор, но ему многое не по чину.
Когда бояре с княжичем удалились, Димитрий сказал:
- Спасибо, Боброк. Я бы не сумел…
- Отцу с сыном, государь, труднее говорить, чем воеводе с отроком.
- Да. А говорить надо.
В тот же день, собрав в своем шатре воинских начальников, великий князь приказал очищать и строить город, не теряя часа. Дьяк Внук объявил, что государь дает по рублю серебром из своей казны за погребение восьмидесяти убитых. Ополченцы и мужики шатровых поселений с участием священников начали печальный обряд. Он тянулся не один день, и к концу его княжеский казначей выдал деньги за похороны двенадцати тысяч погибших*. Скольких похоронили огонь и вода, никто не считал. (* По Троицкой летописи. По другим - вдвое больше.)
А люди шли к Москве, и сотни топоров от зари до зари перекликались на пепелищах Кремля и посада. По всем дорогам тянулись подводы с лесом, камнем, хлебными и иными припасами. Каменщики и маляры возрождали храмы. Расписывать их приехал в Москву знаменитый владимирский живописец Прохор с Городца. Ждали и Феофана Грека. Над Неглинкой и Яузой, как грибы, росли новые мельницы, кузни, гончарни. На Руси строились быстро - мужик и в одиночку ставил себе избу в одну неделю - к зиме каждый получил угол. Надо было дать церкви новых иереев вместо убитых, освятить храмы и монастыри, а в Москве не было владыки. Старшим оказался игумен Симоновского Федор, но ему многое не по чину.