Ёся   ::   Ольшевский Рудольф

А что для морды обязательно должен быть праздник? Мы послезавтра пойдем с ребятами на Сухую косу за скумбрией. Пойдешь с нами. Выпьем с тобой на славу. Только, смотри, насчет морды не забудь. Ладно?

-- Сева, у меня язык не повернется.

-- Что пить не повернется или назвать мордой.

-- И то, и другое.

-- Ну вот. А расхвастался. Мы, мы. Мы -- сионисты.

-- Ой что вы, Сева? Это не мы. Это другие лица еврейской национальности.

Йося нарочно говорил громко, чтобы его слышал пограничник Вася, у которого была страсть чинить моторы. Вот и сейчас, исправив движок нашей плоскодонки, он вытирал руки паклей. Йося любил заигрывать с властью, которую на лодочной станции представлял сейчас погранец.

-- А знаете, молодой человек, что у чекиста всегда должны быть чистыми руки...

-- Знаю, знаю, -- заулыбался Вася и побежал к воде, чтобы смыть мазут, не дослушав, что там еще говорил Дзержинский о голове и сердце чекиста.

А через день в пять часов утра мы уже были в море. Пограничник хорошо починил мотор, плоскодонка летела, как Летучий голландец мимо Аркадии, потом мимо шестнадцатой станции Большого фонтана, затем мимо Люстдорфа и Дачи Ковалевского. Небо было густо-голубым и сливалось с морем. На горизонте плыли розовые облака.

-- Если небо красно к вечеру, -- сказал дядя Сева, -- моряку бояться нечего. Если красно поутру -- моряку не по нутру.

-- А как нам сейчас, по нутру или нет? -- спросил Йося.

-- Ты что, дальтоник? -- показал дядя Сева на розовые облака.