Юлиан отступник (Христос и Антихрист - 1)   ::   Мережковский Дмитрий

А между тем не утратил ясности духа. Видишь, как спокойно и разумно он слушает.

Аммиан Марцеллин, отложив творения Климента, прислушивался к разговору их молча.

-- В самом деле,-- обратился к нему Анатолий, со своей обычной, немного легкомысленной улыбкой,-- вот уже более четырех месяцев, как мы с тобой друзья, а между тем я до сих пор не знаю, кто ты -- христианин или эллин?

-- Я и сам не знаю,-- ответил Аммиан просто. -- Но как же хочешь ты писать свою Летопись Римской Империи?--допрашивал Анатолий.--Какая-нибудь чаша весов -- христианская или эллинская -- должна перевесить. Или оставишь ты потомков в недоумении о твоих верованиях?

-- Им этого ненужно знать, -- ОТВеТИЛ ИСТОрИК. Быть справедливым к тем и другим -- вот моя цель. Я любил императора Юлиана; но не опустится и для него в руках моих чаша весов. Пусть в грядущем никто не решит, кем я был,-как я сам не решаю.

Анатолий имел уже случай видеть изящную вежливость Аммиана, его нетщеславную ч неподдельную храбрость на войне, спокойную верность в дружбе; теперь он любовался в нем новой чертой -- глубокой ясностью ума.

-- Да, ты рожден историком, Аммиан, бесстрастным судиею нашего страстного века. Ты примиришь две враждующих мудрости,-- проговорила Арсиноя. -- Не я первый,-- возразил Аммиан.

Он встал, указывая на пергаментные свитки великого христианского учителя:

-- Здесь все это есть, и еще многое, лучшее,--чего я не сумею сказать; это Стромата Климента Александрийского.