Юнармия   ::   Мирошниченко Григорий Ильич

Чуть что не по нем – дергается весь и плачет, как маленький.

– Чего ты тут слезу пускаешь? – подтрунивал над ним Илья Федорович. – Под винтовками стоял – не ревел, а тут из-за коня соломенного расстраиваешься. Эх ты, герой!

На пятый день после пытки вызвали нас к атаману.

Атамана самого на этот раз в правлении не было.

Черноусый моложавый казак сидел за его столом.

Когда мы вошли, он протянул Илье Федоровичу бума­гу и сказал:

– Распишись о невыезде со станции и ступай себе до­мой. Да смотри, чтоб в мастерских все в порядке было. Говорят, ты мастер хороший, а нам такие люди пока что нужны. А этих хлопцев дома на привязи держи. Если что – ты за них отвечать будешь. Ну, до свиданьица.

Казак приподнялся и протянул Илье Федоровичу руку с бирюзовым перстнем на пальце.

Мы вышли из правления и минуту постояли у крыльца. Не верилось даже, что нас вправду отпускают домой.

– Ай да хлопцы! – сказал Илья Федорович. – Теперь, значит, сто лет проживем – расстрелянные. А этим гадам я наработаю в мастерских. Уж поблагодарят!



Глава XXIII

СТРЕЛЯНЫЙ ЖАВОРОНОК

Дня три после тюрьмы просидели мы дома. Матери и за порог нас не пускали, плакали. Зато кормили нас во­всю. Лепешки всякие пекли нам, чуреки из кукурузы, мо­локом нас поили. Да я этих дней и не помню: проспал я их. Только после узнал, что Андрей ко мне два раза заходил, но моя мать его и в коридор не пустила.

А потом отъелся я, отоспался и сам пошел к Андрею за новостями.