JК
Юнкера :: Куприн Александр Иванович
Страница: 15 из 347- Только я у него извинения не буду просить.
Священник мягко рассмеялся.
- Да и не надо, дурачок. Совсем не надо.
И не так увещания отца Михаила тронули ожесточенное сердце Александрова, как его личные точные воспоминания, пришедшие вдруг толпой. Вспомнил он. как исповедовался в своих невинных грехах отцу Михаилу, и тот вздыхал вместе с ним и покрывал его епитрахилью, от которой так уютно пахло воском и теплым ладаном, и его разрешительные слова: "Аз иерей недостойный, разрешаю..." и так далее. Вспомнил еще (как бывший певчий) первую неделю Андреева стояния. В домашнем подрясничке, в полутьме церкви говорил отец Михаил трогательные слова из канона преподобного Андрея Критского: "Откуда начну плакати жития моих окаянных деяний? Кое положу начало, спасе, нынешнему рыданию".
И хор и вместе с ним Александров, второй тенор, отвечали: "Помилуй мя, боже, помилуй мя".
- А теперь. - сказал священник. - стань-ка на колени и помолись. Так тебе легче будет. И мой совет - иди в карцер. Там тебя ждут котлеты. Прощай, ерш ершович. А я поведу твою маму чай пить.
И неслыханная в корпусной истории вещь: Александров нагнулся и поцеловал руку отца Михаила.
Глава II.
Прощание
Проходя желтыми воротами, Александров подумал: "А не зайти ли к батюшке Михаилу за благословением. Новая жизнь начинается, взрослая, серьезная и суровая.
Священник мягко рассмеялся.
- Да и не надо, дурачок. Совсем не надо.
И не так увещания отца Михаила тронули ожесточенное сердце Александрова, как его личные точные воспоминания, пришедшие вдруг толпой. Вспомнил он. как исповедовался в своих невинных грехах отцу Михаилу, и тот вздыхал вместе с ним и покрывал его епитрахилью, от которой так уютно пахло воском и теплым ладаном, и его разрешительные слова: "Аз иерей недостойный, разрешаю..." и так далее. Вспомнил еще (как бывший певчий) первую неделю Андреева стояния. В домашнем подрясничке, в полутьме церкви говорил отец Михаил трогательные слова из канона преподобного Андрея Критского: "Откуда начну плакати жития моих окаянных деяний? Кое положу начало, спасе, нынешнему рыданию".
И хор и вместе с ним Александров, второй тенор, отвечали: "Помилуй мя, боже, помилуй мя".
- А теперь. - сказал священник. - стань-ка на колени и помолись. Так тебе легче будет. И мой совет - иди в карцер. Там тебя ждут котлеты. Прощай, ерш ершович. А я поведу твою маму чай пить.
И неслыханная в корпусной истории вещь: Александров нагнулся и поцеловал руку отца Михаила.
Глава II.
Прощание
Проходя желтыми воротами, Александров подумал: "А не зайти ли к батюшке Михаилу за благословением. Новая жизнь начинается, взрослая, серьезная и суровая.