Юность командиров   ::   Бондарев Ю В

- Миша, извиняюсь, здесь сугроб!

Луц, скакнув журавлиными ногами в сугроб, набрав снегу в широкие голенища, упал спиной в снег, замотал ногами, вскрикивая:

- Я погибаю! Где мой комплект? Я не могу без комплекта!

- Становись! - растерянно командовал Куманьков, бегая возле рассыпавшейся батареи, испуганно следя за мельканием узелков в воздухе. Белье! - кричал он. - Комплект! Дети! Как дети! А еще фронтовики. Снегу не видали? Эх, да что же вы! Устав забыли? А ну, равняйсь. Р-равняйсь!

Наконец батарея выстроена. Из главного вестибюля показался капитан Мельниченко, подошел к строю, заинтересованно спросил:

- Запевалы есть?

- Есть... Есть! Миша Луц - исполнитель цыганских романсов!

- Гребнин, ты что молчишь? Ш-Шаляпин!

- Отлично. Гребнин и Луц, встать в середину! Ка кие знаете песни?

- "Украина золотая".

- "Артиллерийскую".

- "Война народная".

- Запевайте. Шаг держать твердый. Слушай мою команду! Ба-тарея-а! Ша-агом... марш! Запевай!

Батарея шла плотно, глухо звучали шаги, и, как это всегда бывает, когда рядом ощущаешь близкое плечо другого, когда твой шаг приравнивается к единому шагу сотни людей, идущих с тобой в одном строю, возбуждение пронеслось по колонне электрической искрой. И эта искра коснулась каждого. Люди еще теснее прижались друг к другу единым соприкосновением. Только от дыхания через плечи впереди идущих проносился морозный пар.

- Раз, два, три! Чувствовать строй, ощущать локоть друг друга! командовал капитан особым, четким, поднятым голосом.