Юность   ::   Почивалин Николай Михайлович

- Сколько тебе лет? - спрашивает Гуарий.

- А тебе сто? - неожиданно отвечает Сашка.

- Негодник! - ахает бабушка. - Ну, погоди, мать придет!..

Разговаривать с малышом мы явно не умеем, он это чувствует.

Пресс снимает шинель, укоризненно качает головой.

- Ну, чего смеетесь?

Он садится на корточки рядом с мальчуганом, протягивает руку.

- Здравствуй, Сашок.

Мальчуган со всего размаха хлопает ладошкой по широкой руке Пресса. Тот легко вскидывает малыша на руки, и удивительно, что Сашка не возражает.

- Обедать, Сашок, будем?

- Будем.

- Вот и договорились, - говорит Пресс и вместе с Сашкой подсаживается к столу. Он ерошит жидковатые Сашкины волосы, незаметно касается их щекой и тут же настороженно косится: не заметил ли кто? Меня Пресс не видит.

Хозяйка, смахнув слезинку, хлопочет у печки, подает на стол.

- Скучает без отца. Вот, как и вы, воюет где-то. Как летом взяли, так и не видали больше. В неволю-то мы уж без него попали.

- Трудно пришлось? - спрашивает Гуарий.

- Что, миленькие, говорить? Одно слово - неволя. Вы лепешечки-то кушайте. Горяченькие еще.

- Зря это вы, мамаша! Не велел же, а вы все посвоему! - досадует Гулевой. - Мука у них кончается, ничего нет. Говорил: стряпайте только из нашего! Самито как жить будете?

Женщина светло улыбается.

- Теперь, милый, не помрем. Сноха вон на работу пошла. Власть-то опять своя, чай, она не даст помереть.

- Правильно, бабушка! - горячо откликается Машенька.