Страница:
26 из 101
Тренька из материнских рук освободился:
— Слышите?
Отчетливо раздался со стороны Троицкого приближающийся стук копыт.
— Кто бы это? — удивился дед.
Показался из-за леса всадник. Лошадь под ним вороная, а одежда и шапка алые, огнем горят.
— Митька! — закричал Тренька. — Митька скачет!
Редко бывал дома Митька с того дня, как отдан был в холопы. Легла между ним и дедом с той поры тень. Говорят, бывало, друг с другом, да о пустяках все. О главном — ни полслова.
В наряде княжьего стремянного впервой приезжал Митька.
Кинулся Тренька ворота отворять. Легко и широко они распахнулись, словно тоже радовались Митьке.
Митька с коня соскочил. Отвесил низкий земной поклон. Деду лисью шапку и заячьи рукавицы подал:
— Благоволи принять!
Всем привез Митька обновки. Отцу — шапку заячью да рукавицы.
Матери и бабке но платку головному. Когда очередь до Треньки дошла, вынул Митька из отощавшей сумы красные, в цвет своей огненной одежде, сапожки. Онемел Тренька от такого счастья. В жизни своей не надевал новых сапог, Митькины донашивал. Схватил сапоги, к груди прижал, слова сказать не может. Мать отвернулась, потихоньку слезу утерла. Кашлянул дед в замешательстве.
Бабушка, как всегда, пришла на выручку.
— Что на воле-то стоим? — спросила громко. — Пошли в избу.
Пропустила Треньку с его сапожками первым.
— Можно, маманя, я их сейчас надену? — попросил Тренька.
|< Пред. 24 25 26 27 28 След. >|