Юрьев день   ::   Куликов Геомар Георгиевич

Торопится Тренька за хмурым Трофимом по заснеженной, едва наезженной дороге, а сам мечтает:

«Худое ли дело? Настоящим работником на псарне буду. Не то что на княжьем дворе, где баловство одно было».

Охота ему Трофима про рытовский псарный двор расспросить. Да разве к такому человеку подступишься?

Поэтому до самой рытовской усадьбы смирял Тренька свое любопытство. Ждало его там, однако, великое разочарование.

На задворках конюшни огорожен закуток, вроде загона овечьего. Хибарка ветхая при нем. Вот и весь рытовский псарный двор.

Ходит по тому двору старший рытовский сын Филька с важным видом и, вроде отца, плеткой поигрывает.

Подвел приказчик Треньку к молодому барину, в спину толкнул:

— Кланяйся!

Филька на Треньку глянул с презрением:

— Проку от такого, ровно от козла молока.

На что Трофим почтительно ответил:

— Государь-батюшка Иван Матвеевич повелел...

Заорал вдруг Филька на Треньку:

— Чего стоишь, рот разинул?! Бери лопату да живо! Плети захотел? Враз угощу!

Кинулся Тренька за лопатой, споткнулся о жердь, занесенную снегом, полетел на землю. Губу о мерзлую кочку раскровянил. Носом шмыгнул, а заплакать не успел. Филька сзади поперек спины плетью:

— Я те покажу, как работать надо!

Вскочил Тренька поспешно. Слизнул с губы языком соленую кровь.

«Эва, какая она,барская милость», — горестно подумал. И обеими руками — за тяжелую лопату: собачье жилье от снега и грязи чистить.