Страница:
64 из 101
И к Урвану:
Собачка хорошая... Я тебе помочь хочу...
Это Тренькин язык говорит, а в уме у Треньки: «И отчего тебя, ирода, господская лошадь до смерти не затоптала...»
Урван зубы оскалил. Рыкнул. Тренька в другой угол избенки отлетел.
— Чтоб ты околел, проклятый!
Сколько раз так подступался Тренька — сказать невозможно.
Наконец трясущимися руками промыл лапу водицей, лопух приложил, тряпицей перевязал. Все то время Урван с оскаленной мордой сидел, рычал, с Треньки злобных глаз не сводил.
Поднялся Тренька, рубашка на спине мокрая, со лба пот капает. Митрошка с уважением:
— Смелый ты!
— А то нет! — расхрабрился Тренька. И добавил жалобно: Только боязно очень...
Филька хвалить Треньку не стал, однако и не ругал. Видать, остался доволен.
Неделю Тренька с У рваном возился, и всю педелю на нею пес зубы скалил, а последний раз чуть в руку не вцепился. По счастью, успел Тренька отдернуть руку. Закричал вне себя от возмущения.
— Что, окаянный, делаешь! Я к тебе с добром, а ты за добро то меня зубами, да? Ну и оставайся с больной лапой. Не пойду к тебе более. Пусть Филька что хочет со мной сделает. Ей-богу, не пойду!
Забрался Тренька в собачью конуру, где ему место отведено было. Злющий, не хуже Урвана. Долго бормотал:
— Чистый разбойник, а не нес. Ты ему лапу лечишь, а он тебя клычи щами железными норовит цапнуть. Виданное ли дело: за добро злом платить?
Побурчал, посердился да и уснул Тренька.
Спит и сны хорошие видит.
|< Пред. 62 63 64 65 66 След. >|