Юрий (незаконченный роман)   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Витовт понял надвигающую беду сверхчутьем опытного полководца и потому, зайдя в шатер и узрев высокие свечи в серебряных столицах [7] и ужин, расставленный на походном складном столе (темная чаша с дорогим испанским вином, жаркое и нарезанная ломтями опалово истекающая соком севрюжина), прикрикнув на слугу, велел гасить свечи и вестоношам скакать по лагерю с повелением тушить костры… Не поспели. Ветер ударил так, что содрогнулась земля. Минуту или менее того натянутые как барабан стены шатра еще сопротивлялись ветру, но вот крайняя растяжка, лопнув со звоном балалаечной струны, взвилась ввысь, уводя за собою расписное полотнище, вихрь тотчас смахнул стол со всем содержимым, сорвал пламя, вцепившееся было в тафтяной полог, и обрушил и шатер, и все окрест в воющий ад. Небо там и сям полыхало страшными зарницами. В их призрачном свете летели над землею, ныряя, словно стая воронья, доски, дрань и солома с кровель города, летели по воздуху продранные палатки, горящие головни, где-то бушевало пожаром, и в реве бури тонули жалкие голоса ратных и ржание обезумевших коней. Витовт ухватился побелевшими пальцами за центральный столб шатра, по счастью устоявший, когда всю тяжелую палатку порвало, сорвало, понесло по воздуху. Мимо проносило клоки огня. Стан был разгромлен полностью в несколько минут. Витовт еще что-то кричал, кого-то пытался позвать, но тут небо разверзлось слепительным запредельным светом, грянул рокочущий гром, и почти без отрыва от него страшные, в руку толщиной, молнии начали полосовать испуганную землю. Где-то глухо ухнуло — молния, попав в пушку, зажгла зеленый снаряд, и земля ответила хрустящим пороховым огнем молнийному огню неба.

— Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! — только и повторял Витовт, забыв все другие слова.