Южнее главного удара   ::   Бакланов Григорий Яковлевич

Беличенко еще раз оглянулся на деревню. Оттого что они съехали в ложок, деревня и вся местность с садами вокруг нее как бы поднялись и хорошо были видны на фоне неба. И Беличенко увидел, как той же дорогой, которой выехал он сам, выходят из деревни и разворачиваются пыльные немецкие танки. Шесть штук. Без звука, без выстрела, словно пустили картину, а звук опоздали включить. А на батарее тем временем продолжали весело чистить пушки, и они были развернуты в обратную от деревни сторону: на луг и реку, считавшиеся танкоопасными. Вдруг каска в руках Беличенко дернулась, так что он еле удержал ее, гора песка в ней начала быстро оседать, образуя воронку. И первое, что сделал он, — поспешно зажал ладонью дыру, чтоб сахар не вытек весь. После уж увидел, как тракторист, сидевший с ним рядом, начал клониться лбом к коленям и повалился с трактора. А трактор, все так же не торопясь, с железным скрипом и лязганьем продолжал двигаться по дороге, и Беличенко теперь один сидел на нем. Оттого что руки у него были заняты, он как-то растерялся. Наконец он бросил каску, спрыгнул с трактора и побежал на батарею. Здесь уже разворачивали пушки ту пушку, у которой был забит канал ствола, тоже разворачивали, хотя стрелять из нее было нельзя. И все это вместе взятое: танки, выстроившиеся перед деревней, где он только что получал сахар, полуголые батарейцы, спешно разворачивающие тяжелые пушки, трактор, самостоятельно, без людей идущий по пустой дороге, — все это было как в страшном сне.