Южнее главного удара   ::   Бакланов Григорий Яковлевич

Но танки, не отвлекаясь, продолжали прицельно, сосредоточенно расстреливать самоходку. Сначала беззвучно взметнулся огонь над ней, потом внутри стали рваться снаряды: те, что она не успела выпустить. А когда взрывы прекратились, над башней сомкнулось пламя.

— Никто не выскочил, — сказал Богачёв хрипло. — И на черта он мне вчера про себя рассказывал? Обнял вот так и рассказывает, и рассказывает… Про друга своего вспомнил, какого башней перерезало. Кто знает, в какой он самоходке был? А?.. Ему не ответили. У всех в глазах был отблеск пламени, в котором горели сейчас люди. Беличенко сидел, сутулясь перед стереотрубой, вёл заградительный огонь рот жёстко сжат, каждая складка на лице отвердела. Танки то скрывались в лощине, то вновь появлялись на гребне от этого казалось, что их больше. Два из них уже горели, остальные как будто не пытались пробиться. И атака пехоты, по всей видимости, тоже захлебнулась. Но справа и слева, на участках соседних дивизий, шёл сильный бой. Земля передавала непрерывное глухое дрожание, иногда все сотрясалось, и слышно было, как там завывают самолёты. К полудню пошёл снег. Серое пятно — распластанная шинель постепенно белела, сливалась с окружающим, и вскоре её уже невозможно было разглядеть. Снег вначале был мелкий, потом повалил крупней. Потеплело. Опустилось небо, белая даль придвинулась, мир стал тесней, и танки теперь неясно маячили на гребне лощины. Казалось, уже вечереет, а не было ещё и трех часов. И каждым в этом тесном мирке овладело чувство оторванности.