Тайна серебряной вазы   ::   Басманова Елена

Благословение хозяина гостиницы было получено, ивскоре в келье появились мисочки – в них дымились щи с грибами, лаврушкой и перцем, каша с конопляным маслом, переливался свекольными гранями винегрет, посыпанный семенами тмина, отдельно подали душистый черный хлеб ломтями и пузатый графин темно-малинового квасу.

Доктор Коровкин отведал монастырской пищи, она показалась ему вполне съедобной и даже вкусной, спросил Алексея о том, сколько он должен заплатить, и услышал в ответ, что по монастырскому уставу ночлег ничего не стоит, трапеза общая и бесплатная – деньги принимать за нее грешно, и если есть желание сделать пожертвование, то у входа стоит ящик.

Доктор поблагодарил послушника расспросил его, пообедала ли Мария Николаевна, и просил сообщить ей, что через час-другой отдыха они смогут выйти на прогулку.

Он прилег на жесткое ложе и мгновенно погрузился в сон, с наслаждением вдохнув льющийся в раскрытое окно воздух, наполненный ароматами цветущей сирени и жасмина. В Петербурге еще только-только распустилась черемуха, а здесь – и сирень, и жасмин благоухают вовсю, как будто не север здесь, а юг, как будто на календаре не весна, а настоящее лето. Доктор Коровкин услышал и птичье пение – разноголосое, радостное, звонкое, но уже не знал, во сне или наяву.

Проснулся он так же внезапно, как и заснул, – за дверью раздавалось пение стихиры, и доктор не сразу сообразил, что он должен «проаминить». Он вскочил с монастырского ложа, провел руками по волосам, отряхнул костюм и сказал «аминь».